Her dry lips were tightly closed up.
Three thousand candles swayed.
Thus Princess Eudoxia lay atop
The scented, sapphire brocade.
A tearless mother, bowing down,
Prayed to her for her blind son,
And a voiceless hysteric thrashed about
Lapping for air on the run.
And he, who arrived from the south,
A hunchbacked old man with dark eyes,
Clenched the wall of the stairway, worn out,
Like the door into paradise.
Плотно сомкнуты губы сухие,
Жарко пламя трех тысяч свечей.
Так лежала княжна Евдокия
На душистой сапфирной парче.
И, согнувшись, бесслезно молилась
Ей о слепеньком мальчике мать,
И кликуша без голоса билась,
Воздух силясь губами поймать.
А пришедший из южного края
Черноглазый, горбатый старик,
Словно к двери небесного рая,
К потемневшей ступеньке приник.