Ya vague por calles bulliciosas
Ya entre a un templo atestado
Ya me siente entre jóvenes alocados
Me entrego a mis ensueños.
Yo digo: volarán los años
Y pronto no nos verán aquí
Todos iremos al lugar eterno
Y para alguno la hora es cercana.
Si miro el roble solitario
Pienso: patriarca de los bosques
Sobrevivirá mi siglo olvidado,
Como sobrevivió al siglo de mis padres.
Cuando acaricio a una agradable criatura,
Pienso ya: ¡perdona!
Te cedo el lugar
El tiempo me abrasa, el tuyo florece.
Cada día, cada hora
Estoy acostumbrado a pensar,
Aniversario de la muerte inminente
Entre ellos tratando de adivinar.
¿Y dónde me enviará la muerte el destino?
¿En batalla, en viaje, en las olas?
¿O en el valle vecino
Mi señal de las frías cenizas?
Y aunque el cuerpo endurecido
Rápido se pudra en cualquier parte,
Sin embargo en un confín cercano
Yo quisiera dormirme.
Y que a la entrada de la tumba
Juegue la vida joven,
Y la naturaleza indiferente
Hermosa siempre resplandezca.
Брожу ли я вдоль улиц шумных,
Вхожу ль во многолюдный храм,
Сижу ль меж юношей безумных,
Я предаюсь моим мечтам.
Я говорю: промчатся годы,
И сколько здесь ни видно нас,
Мы все сойдём под вечны своды —
И чей-нибудь уж близок час.
Гляжу ль на дуб уединенный,
Я мыслю: патриарх лесов
Переживёт мой век забвенный,
Как пережил он век отцов.
Младенца ль милого ласкаю,
Уже я думаю: прости!
Тебе я место уступаю:
Мне время тлеть, тебе цвести.
День каждый, каждую годину
Привык я думой провождать,
Грядущей смерти годовщину
Меж их стараясь угадать.
И где мне смерть пошлёт судьбина?
В бою ли, в странствии, в волнах?
Или соседняя долина
Мой примет охладелый прах?
И хоть бесчувственному телу
Равно повсюду истлевать,
Но ближе к милому пределу
Мне всё б хотелось почивать.
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть,
И равнодушная природа
Красою вечною сиять.