Though often somewhat heavy-freighted,
The coach rolls at an easy pace;
And Time, the coachman, grizzly-pated,
But smart, alert, is in his place.
We board it lightly in the morning
And on our way at once proceed;
Repose and slothful comfort scorning,
We shout: "Hey, there! Get on! Full speed!"
Noon finds us done with reckless daring,
And shaken up. Now care's the rule.
Down hills, through gulleys roughly faring,
We sulk, and cry: "Hey, easy, fool!"
The coach rolls on, no pitfalls dodging.
At dusk, to jolts more wonted grown,
We drowse, while to the night's dark lodging
Old coachman Time drives on, drives on.
Хоть тяжело подчас в ней бремя,
Телега на ходу легка;
Ямщик лихой, седое время,
Везет, не слезет с облучка.
С утра садимся мы в телегу;
Мы рады голову сломать
И, презирая лень и негу,
Кричим: пошёл, <ебёна мать!>
Но в полдень нет уж той отваги;
Порастрясло нас; нам страшней
И косогоры и овраги;
Кричим: полегче, дуралей!
Катит по-прежнему телега;
Под вечер мы привыкли к ней
И, дремля, едем до ночлега —
А время гонит лошадей.