Die Gleichmasigkeit des Laufes
der Zeit in allen Kopfen beweist mehr,
als irgend etwas, das wir Alle in den-
selben Traum versenkt sind, ja das es
Ein Wesen ist, welches ihn traumt.
Schopenhauer
By life tormented, and by cunning hope,
When my soul surrenders in its battle with them,
Day and night I press my eyelids closed
And sometimes I'm vouchsafed peculiar visions.
The gloom of quotidian existence deepens,
As after a bright flash of autumn lightning,
And only in the sky, like a call from the heart,
The stars' golden eyelashes sparkle.
And the flames of infinity are so transparent,
And the entire abyss of ether is so close,
That I gaze direct from time into eternity
And recognize your flame, universal sun.
Motionless, encircled by fiery roses,
The living altar of the cosmos smolders
And in its smoke, as in creative slumber,
All forces quiver, eternity's a dream.
And all that rushes through the abyss of ether,
And every ray, embodied or ethereal,-
Is but your reflection, O universal sun,
It is but a dream, but a fleeting dream.
Through the worldly breath of these reveries
I fly like smoke, involuntarily disperse,
And in this vision, in this delerium,
I can live with ease and breathe without pain.
Die Gleichmäßigkeit des Laufes
der Zeit in allen Köpfen beweist
mehr, als irgend etwas, daß wir
Alle in denselben Traum versenkt
sind, ja daß es Ein Wesen
ist, welches ihn träumt.
Schopenhauer, Parerga II, § 29.
Измучен жизнью, коварством надежды,
Когда им в битве душой уступаю,
И днем и ночью смежаю я вежды
И как-то странно порой прозреваю.
Еще темнее мрак жизни вседневной,
Как после яркой осенней зарницы,
И только в небе, как зов задушевный,
Сверкают звезд золотые ресницы.
И так прозрачна огней бесконечность,
И так доступна вся бездна эфира,
Что прямо смотрю я из времени в вечность
И пламя твое узнаю, солнце мира.
И неподвижно на огненных розах
Живой алтарь мирозданья курится,
В его дыму, как в творческих грезах,
Вся сила дрожит и вся вечность снится.
И всё, что мчится по безднам эфира,
И каждый луч, плотской и бесплотный, —
Твой только отблеск, о солнце мира,
И только сон, только сон мимолетный.
И этих грез в мировом дуновеньи
Как дым несусь я и таю невольно,
И в этом прозреньи, и в этом забвеньи
Легко мне жить и дышать мне не больно.